Уважаемые коллеги,

Прежде всего, хотелось бы извиниться перед участниками КР за те делегации, которые пытаются втянуть Конференцию в бессмысленную политизированную полемику по «делу Скрипалей» в ущерб её основным функциям. Если кто-то считает, что это не так, приведу лишь один пример. Как вы знаете, в начале сессии и на сегменте высокого уровня много говорилось о важности скорейшего решения нашей общей главной задачи – согласования программы работы КР. Сейчас ничего подобного мы не слышим. Случайность? Не думаю.

Но, как вы все понимаете, те, кто раз за разом вбрасывает на площадку Конференции голословные антироссийские обвинения, не оставляют нам иного выбора, кроме как реагировать. В этой связи мы предлагаем вместе разобраться в «деле Скрипалей». Даже не будучи специалистами в области химического оружия, мы тем не менее можем проанализировать логику действий британских властей и сделать свои собственные выводы о некоторых обстоятельствах случившегося 4 марта. Тем более, что в выступлениях британских официальных лиц содержится достаточно «пищи для размышлений». Для лучшего понимания приведем некоторые цитаты в английском оригинале:

“Based on the positive identification of this chemical agent by world-leading experts at the Defence Science and Technology Laboratory at Porton Down; Mr Skripal and his daughter were poisoned with a military-grade nerve agent of a type developed by Russia. This is part of a group of nerve agents known as ‘Novichok” (from PM Commons statement on Salisbury incident: 12 March 2018).

Эти заявления говорят сами за себя. Даже не будучи специалистами в области химического оружия, можно понять, что британские эксперты установили конкретный тип отравляющего вещества, названный ими «Новичок». Это означает, что у британских специалистов была как минимум его химическая формула. Еще один важный вывод – химическая формула была в британской лаборатории уже до инцидента в Солсбери. Иначе, они не смогли бы так быстро определить, какое именно вещество было использовано. Для сравнения: ОЗХО для перепроверки результатов, полученных в лаборатории Портон-Даун, потребуется не менее трех недель.

У нас в этой связи возникает закономерный вопрос и даже не один. Во-первых, как давно британские эксперты располагают формулой т.н. «Новичка» – год, два, десять? Но главное – как они её получили? Собственными силами путем исследований и разработки? Или им её кто-то передал? Как и при каких обстоятельствах? Еще один важный вопрос – как квалифицируются эти действия с точки зрения положений КЗХО?

Но, уважаемые коллеги, это всего лишь начало. Самое интересное впереди. Дело в том, что химическая формула не позволяет установить страну происхождения вещества. Для этого нужны образцы для сравнения или, как их называют, стандарты (standard samples). То есть для случая с Россией у британских специалистов должны были бы быть образцы «Новичка», полученные непосредственно из России. В этой связи возникает весь тот же набор вопросов, что и в отношении формулы вещества. Судя по прежним и следующим цитатам у британской стороны такие образцы есть.

“Our knowledge that Russia has previously produced this agent” (from PM Commons statement on Salisbury incident: 12 March 2018).

“Russian scientists developed Novichok starting in the 1970s” (writing in the Washington Post by the Foreign Secretary).

К слову, второе утверждение исторически некорректно. В 70-е годы был СССР, а не Российская Федерация. Это во-первых. Во-вторых, подобные утверждения, сделанные на самом высоком политическом уровне, свидетельствуют о том, что правительство Соединенного Королевства обладает не только образцами, но и достаточно подробной дополнительной информацией на этот счет. В подтверждение данного вывода приведем еще цитаты:

“Today, only Russia”... has ... “stockpiles of Novichok agents.

On Monday (March 12), I summoned the Russian ambassador and gave his government 36 hours to inform us if any of these stocks had somehow gone missing” (from writing in the Washington Post by the Foreign Secretary).

… “Russia has an undeclared chemical weapons programme in contravention of international law” (from PM Commons statement on Salisbury incident: 14 March 2018).

Хотелось бы привлечь внимание делегаций к тому, что мы ничего не выдумываем. Думается, заявления говорят сами за себя. Причем для столь серьезных обвинений должны быть не менее веские основания. То есть должна быть достоверная, многократно перепроверенная по различным каналам информация. А такие вещи за две недели не делаются. Вывод очевиден – правительство Соединенного Королевства обладало информацией задолго до 4 марта.

А теперь самое главное, и речь уже не о России. Мы отвергали и будем отвергать беспочвенные обвинения в наш адрес. На брифинге в МИД России 21 марта, где присутствовали если не все, то большинство из участников КР, представители российских ведомств дали исчерпывающие разъяснения по всем вопросам.

Но теперь речь о Великобритании. Почему правительство Соединенного Королевства, обладая подобной информацией, не передало её тут же в ОЗХО, как того требует Статья IX Конвенции в случае появления подозрений на несоблюдение положений КЗХО. То есть, по сути, скрыло от ОЗХО и от международного сообщества подозрения или даже факты о возможном несоблюдении Конвенции. Как это называть? В российском законодательстве есть четкое определение подобного поведения – преступное бездействие.

Если это не так, то почему представители Соединенного Королевства не заявили о подозрениях в адрес России в ОЗХО, не выказывали свои озабоченности в связи с сертификацией со стороны ОЗХО завершения ликвидации запасов химического оружия в прошлом году? Честно говоря, у нас практически нет сомнений, что этот вопрос, как и многие другие, так и останется без ответа. Впрочем, нам к этому не привыкать.

Уважаемые коллеги,

Хотелось бы также обратить внимание тех из вас, кто хочет подробнее ознакомиться с российской точкой зрения, что на столе у выхода из зала разложены копии неофициального перевода на английский язык Памятной записки МИД России с изложением позиции по «делу Скрипалей». Документ был распространен в ходе брифинга для дипкорпуса в МИД России 21 марта.